Естественный отбор - Страница 25


К оглавлению

25

Я, раскрыв рот, как, собственно, и все остальные девушки на пляже, смотрела, как к нам несется, скользя по волнам и искусно маневрируя парусом, самый лучший, самый прекрасный, самый-самый… Он грациозно спрыгнул с доски и мощными шагами, взбивая пену вокруг своего умопомрачительного тела, вышел на берег. Капли воды на его загорелом торсе сияли не хуже бриллиантов. Мокрые темные локоны разметались по мощным плечам. Бирюзовые глаза сливались с морем. Белозубая улыбка сводила с ума… Нет, не меня. Девиц, сбежавшихся со всего пляжа поглазеть на чудо морское! Меня же заворожила его техника. Я как раз осваивала серфинг, и его мастерское скольжение вызвало в моей душе искреннее восхищение.

Он гордо прошествовал мимо меня, так и стоявшей с открытым ртом, легонько щелкнул по носу и потонул в толпе девиц, набросившихся на него с энтузиазмом пираний.

А потом мы с ним познакомились. Звали его Джордж, и он оказался вполне сносным парнем и великолепным наставником. Убедившись, что мое восхищение не выходит за рамки его спортивных талантов, Джордж две недели возился со мной, делясь опытом в освоении серфинга. Как же это раздражало грудастых девиц!

И вот сейчас этот вождилятель… вожделец… короче, очень красивый мужчина в светлом форменном костюме морского офицера, с короткой военной стрижкой чинно беседовал с королем в ожидании наших выступлений.

Почему-то ужасно захотелось быть неузнанной им. Причин тому я не видела, но червячок сомнения уже жевал мою душу.

Соперницы вовсю обсуждали очередной сюрприз в виде Джорджа, делая ставки на то, является ли новое лицо мужского пола в нашем окружении принцем или нет.

– Ой, девочки… Начинается! – пискнула Жозефина.

– Господа! – Кларисса вышла на, так сказать, авансцену. – Разрешите поприветствовать вас на уникальном вечере, посвященном нашим неотразимым претенденткам и их талантам. Девушки продемонстрируют нам свои способности и достижения. Итак, первой выступает леди Клотильда фон Звейздец. Она исполнит сонатину Чопена «В поисках утраченного». Прошу!

Кларисса прошествовала на свое место. Клотильда направилась к роялю. Играла она неплохо, на мой дилетантский взгляд. Даже не ошиблась ни разу. Это произведение я любила и слушала с удовольствием, чего нельзя было сказать про Берту. По ее мрачному виду я поняла, что Питбуль тоже подготовила пьеску для исполнения, и, похоже, ее техника была слабее. Клотильда закончила игру, величественно поклонилась, стрельнув глазами на Джорджа, и прошла на свободное место в зале.

Зрители дружно поаплодировали первой конкурсантке.

Второй выступала Эрсель с танцем йорго. Гибкая словно змея, утянутая в черный блестящий комбинезон, в бешеном темпе она вращала огненные булавы, создавая вокруг себя светящийся кокон, который постоянно менял очертания. Ее танец завораживал. Ритмичная этническая музыка, напомнившая мне ритм танца Огня, заставляла и мое тело двигаться с нею в такт. Под конец номера Эрсель подкинула булавы, встала на мостик и поймала одну булаву рукой, вторую ногой, продолжая их вращать. Я о таком приеме даже не слышала! Потом с невероятной ловкостью и изяществом поднялась на ноги и укротила свои огненные игрушки. Зал взорвался аплодисментами! Я тоже от души похлопала великолепному номеру.

Следующей вышла Матильда. Тут никаких неожиданностей не было. Она рисовала блиц-портреты. Высокой чести быть запечатленными на ее полотнах удостоились Его Величество, Александр и Джордж. Последнему мужчине она вручала свой рисунок с таким многообещающим видом, что даже прожженный ловелас Джордж смутился.

Далее наступила очередь Жозефины. Леди Йенч решила отличиться и сочинила поэтическую оду во славу принца. Когда Кларисса объявила об этом, я в щелку посмотрела на виновника торжества и посмеялась про себя. Алеард сидел с очень задумчивым лицом, а в глазах читалась паника. Еще бы! Быть отрифмованным Жозефиной и остаться в живых…

А начинающая поэтесса приняла вдохновенную позу и устремила глаза в потолок. Потом, одумавшись, поискала взглядом достойного кандидата на роль принца и уставилась вытаращенными глазами на Александра. Тот нервно сглотнул. Мы за кулисами замерли в ожидании развлечения.

Леди Йенч вздохнула томно и начала с выражением читать свою оду:


О, принц прекрасный, ты кумир отныне!
Мой взор напрасно потонул в пучине!
А сердце бьется неразумной птахой!
Принц улыбнется – не страшна и плаха!
Глаза – сапфиры, все пред ними меркнет.
Он из Эфира всех богов низвергнет!
Во всей вселенной не найдется краше!
О, незабвенный! Достояние наше!

Я тихо стала сползать на пол, зажимая рвущийся наружу смех. Рядом корчились остальные конкурсантки. Все, кроме Леды. Ее замершая фигура и недоуменный взгляд ничего не понимающего человека вызывал еще больший хохот. Многие еле сдерживались, чтобы не рассмеяться в голос. А со сцены неслись нетленные строки:


О, светлый идол! Ты мое светило!
Хочу, чтоб солнце день и ночь светило!
Твою дорогу осыпали розы!
А мне достаточно мечты и грезы!

Я тихо поскуливала, свернувшись клубочком под занавесом. В мою спину кто-то бился головой. Рядом хрюкала Селена, закусив, словно удила, собственные локоны. А Леда так и стояла столбом.


О, Алеард, приди на зов мой страстный!
Во цвете лет не дай пропасть напрасно!
Мой поцелуй сорви под сенью ночи!
Хорош во всем: уста, ланиты, очи!

Мне неудержимо захотелось посмотреть на реакцию зрителей в зале. А особенно того, кого так страстно воспевала Жозефина. Я собрала все свое мужество, ибо ни одно другое качество сейчас не смогло бы справиться с моим хохочущим организмом, и выглянула из-за занавеса. Большинство слушателей, прикрыв руками рты, мелко тряслись. Ага. Тоже страдают, бедные. Жорж уткнулся в плечо Алберта и там явно рыдал. Сам Алберт, опустив глаза, что-то говорил сквозь зубы. Видно, Жоржа к порядку призывал. Но улыбка лезла и на его невозмутимое лицо. Александр, на которого обрушила свой талант Жозефина, сидел бордовый, с напряженными желваками и немигающими глазами. В них было столько возмущения, я бы даже сказала, негодования. Король Бернард, изящно закусив указательный палец, сочувствовал поэтессе, подняв бровки домиком. Кларисса держала лицо. Но белые пальцы, вцепившиеся в кресло, говорили, чего ей это стоило. Джордж сиял замороженной улыбкой. Интересно, ему скулы не свело? В его спину головой уткнулся трясущийся Сарториус. Жозефина достала всех своей одой, которая, кажется, не имела конца и края.

25